Итак, как уже было тут написано Наташей, я сдал первый гос).
На самом деле, экзамен был нервотрёпный. Нервотрёпный даже не потому, что я его очень боялся (хотя и волновался), а потому, что было куча неорганизованности.
Начнём с того, что было неясно до двухнедельного срока, когда же мы сдаём эти самые госы. Ну ладно, выяснили. Сдаём мы de jure два госа, а de facto четыре, ибо оба госа разделены на письменную и устную части, каждая из которых проходит в свой день.
Многим известно, что госэкзамен — не что иное (чаще всего), как некий вид шоу, разыгрываемого ради галочки, а может, ради ещё чего-нибудь или кого-нибудь, уж не знаю. Именно поэтому нам недвусмысленно намекнули, какой именно текст будет на письменном экзамене.
При этом текст подсунула Георгина (зав. кафедрой лексики и фонетики), и текст оказался премерзопакостный. Стоит лишь сказать, что его темой был Газпром. Я не знаю, почему, но все статьи, затрагивающие, скажем так, экономико-политические дела (именно на стыке политики и экономики), производят удручающее впечатление с точки зрения стиля и построения фраз. По крайней мере, статьи на русском языке. Если кому интересно, могу выложить в комменты французский оригинал и мой перевод — для сравнения). У Георгины, таким образом, была возможность как "тянуть", так и "валить": "Нууу, это суперсложные тексты, а он(а) их перевёл(/-ла), давайте ему (ей) поставим пять!", или: "Нууу, он(а) же не справился(/-лась) с этой работой, а это, знаете ли, достаточный уровень для пятого курса, поэтому 4/3/что-нибудь ещё (нужное подчеркнуть)".
Однако, Георгину покарали высшие силы. Аккурат перед самым экзаменом у неё намеряли верхнее давление 150 и отправили в больницу. А надо сказать, что для бабушки её возраста это давление является самой что ни на есть нормой. Короче, лежит она в больничке, отдыхает, чувствует себя хорошо, при этом никому не мешает.
Тексты мне за несколько дней до госа дала Эйснер. Знаете, я по-разному относился к Светлане Николаевне за все эти годы. Женщина она сложная, с характером, многие её не любят, но! — кажется, не было адекватнее человека за весь последний семестр. И я смело могу сказать, что если бы не она... не знаю, что бы было, начиная с разборки со Ждановым (Наташа писала об этом, проводя голосование по поводу преподавателя, который наговаривал на группу, — это было уже довольно давно в нашем дневнике).
Письменная часть экзамена прошла таки на удивление спокойно: было всего двое — собственно, Эйснер да Лена Копылова, секретарь-протоколоведущий). Точнее, у меня она прошла таки нервно: ноут постоянно вис, сочетание JAWS + Lingvo + Word для него было тяжеловато, и он всеми частями тела это показывал. Если бы не Наташа, я бы точно не сдал. Впрочем, как и любой экзамен, которые я все в последнее время сдаю с ноутом).
А вот с устной частью... с устной всё не так просто, как хотелось бы. Во-первых, мне текстов не дали. То есть совсем. Хотя переводить надо было с листа: с французского на русский, с русского на французский и двуязычное интервью (например, вопрос журналиста на русском, а ответ интервьюируемого субъекта на французском). В понедельник (в среду экзамен) мне приходит SMS: "Завтра в 15:00 к Эйснер. Можно будет посмотреть тексты". Я приезжаю в три на следующий день и понимаю, что Эйснер приехала специально для нас. Такого не бывало никогда: где Эйснер, а где "приеду специально для"? ДА вы что! Это человек достаточно эгоцентричный, чтобы сделать это всё как-нибудь... с меньшими затратами для себя любимой. Но, видимо, Эйснер таки да схватилась за голову, увидев то, что нам подсунули в качестве текстов для устного экзамена.
Знаете, я тоже малость оторопел, когда увидел, что с листа нам предполагалось переводить, например, статью о России vs. ШОС (Шанхайская организация сотрудничества). И она кому-то таки да досталась, по-моему, Таньке.
В общем, тексты нам выдали во вторник (точнее, выдали-то мне, но я тут же переслал девочкам, а потом часа полтора сидел на телефоне с Настей, проводя двусторонний мозговой штурм особо мерзких пассажей).
Светлана Николаевна при мне, когда я уже уходил, позвонила м-лль Копыловой с просьбой (граничащей с приказом) брать только те тексты, которые ею, м-м Эйснер, оставляются для экзамена. А дело в том, что самой Эйснер на госе не было: она в это время принимала у магистров. Опять-таки, хороший наш универ, нечего сказать. Ну да ладно.
Прихожу я утром в среду, сажусь и вижу.. что я вижу? Я вижу совершенно опустошённую Катю и дикие, полные первозданного страха глаза Тани. "Андрей, у нас другие тексты!!!" — в этом шёпоте весь ужас происходящего. Я понимаю, что что-то тут нечисто. М-лль Копыловой на месте нет, бо опаздывает (как всегда, впрочем). Я говорю: "Спокойно! Давайте, кто-то из нас позвонит Эйснер..." (вижу, как они скисают ещё больше). "Хорошо, давайте я". "Да, да, давай!" — в глазах появляется оживление. Ладно, говорю, сбросьте мне её номер SMS'кой, а то у меня его (номера) всё равно нет. Катя сбрасывает мне номер, я нарочно достаю телефон, чтобы погромче блямкнул, и под это дело выхожу в коридор. Звоню м-м Эйснер и говорю: "Светлана Николаевна! Несмотря на ваше поручение нам подсунули другие тексты. Придите, пожалуйста, и восстановите порядок". Эйснер не пришла, она позвонила. Орала она так, что я чувствовал её энергетику за пол-универа. Тексты, конечно же, тут же поменяли.
Интервью мне не досталось, поэтому я пролетел с ним фактически нахалявку).
Всё бы ничего, да остался неприятный осадок. Во-первых, Ленка (Копылова) позвонила вечером до письменной части и сказала, что вместо одного текста у нас будет два: с французского на русский и с русского на французский. И 2 часа на всё-про всё. Ладно, позвонили Эйснер, утрясли — всё нормально. Потом этот эпизод с подложными текстами... что-то тут не то. Месть за Жданова? Возможно.
Продолжение комедии следует...
На самом деле, экзамен был нервотрёпный. Нервотрёпный даже не потому, что я его очень боялся (хотя и волновался), а потому, что было куча неорганизованности.
Начнём с того, что было неясно до двухнедельного срока, когда же мы сдаём эти самые госы. Ну ладно, выяснили. Сдаём мы de jure два госа, а de facto четыре, ибо оба госа разделены на письменную и устную части, каждая из которых проходит в свой день.
Многим известно, что госэкзамен — не что иное (чаще всего), как некий вид шоу, разыгрываемого ради галочки, а может, ради ещё чего-нибудь или кого-нибудь, уж не знаю. Именно поэтому нам недвусмысленно намекнули, какой именно текст будет на письменном экзамене.
При этом текст подсунула Георгина (зав. кафедрой лексики и фонетики), и текст оказался премерзопакостный. Стоит лишь сказать, что его темой был Газпром. Я не знаю, почему, но все статьи, затрагивающие, скажем так, экономико-политические дела (именно на стыке политики и экономики), производят удручающее впечатление с точки зрения стиля и построения фраз. По крайней мере, статьи на русском языке. Если кому интересно, могу выложить в комменты французский оригинал и мой перевод — для сравнения). У Георгины, таким образом, была возможность как "тянуть", так и "валить": "Нууу, это суперсложные тексты, а он(а) их перевёл(/-ла), давайте ему (ей) поставим пять!", или: "Нууу, он(а) же не справился(/-лась) с этой работой, а это, знаете ли, достаточный уровень для пятого курса, поэтому 4/3/что-нибудь ещё (нужное подчеркнуть)".
Однако, Георгину покарали высшие силы. Аккурат перед самым экзаменом у неё намеряли верхнее давление 150 и отправили в больницу. А надо сказать, что для бабушки её возраста это давление является самой что ни на есть нормой. Короче, лежит она в больничке, отдыхает, чувствует себя хорошо, при этом никому не мешает.
Тексты мне за несколько дней до госа дала Эйснер. Знаете, я по-разному относился к Светлане Николаевне за все эти годы. Женщина она сложная, с характером, многие её не любят, но! — кажется, не было адекватнее человека за весь последний семестр. И я смело могу сказать, что если бы не она... не знаю, что бы было, начиная с разборки со Ждановым (Наташа писала об этом, проводя голосование по поводу преподавателя, который наговаривал на группу, — это было уже довольно давно в нашем дневнике).
Письменная часть экзамена прошла таки на удивление спокойно: было всего двое — собственно, Эйснер да Лена Копылова, секретарь-протоколоведущий). Точнее, у меня она прошла таки нервно: ноут постоянно вис, сочетание JAWS + Lingvo + Word для него было тяжеловато, и он всеми частями тела это показывал. Если бы не Наташа, я бы точно не сдал. Впрочем, как и любой экзамен, которые я все в последнее время сдаю с ноутом).
А вот с устной частью... с устной всё не так просто, как хотелось бы. Во-первых, мне текстов не дали. То есть совсем. Хотя переводить надо было с листа: с французского на русский, с русского на французский и двуязычное интервью (например, вопрос журналиста на русском, а ответ интервьюируемого субъекта на французском). В понедельник (в среду экзамен) мне приходит SMS: "Завтра в 15:00 к Эйснер. Можно будет посмотреть тексты". Я приезжаю в три на следующий день и понимаю, что Эйснер приехала специально для нас. Такого не бывало никогда: где Эйснер, а где "приеду специально для"? ДА вы что! Это человек достаточно эгоцентричный, чтобы сделать это всё как-нибудь... с меньшими затратами для себя любимой. Но, видимо, Эйснер таки да схватилась за голову, увидев то, что нам подсунули в качестве текстов для устного экзамена.
Знаете, я тоже малость оторопел, когда увидел, что с листа нам предполагалось переводить, например, статью о России vs. ШОС (Шанхайская организация сотрудничества). И она кому-то таки да досталась, по-моему, Таньке.
В общем, тексты нам выдали во вторник (точнее, выдали-то мне, но я тут же переслал девочкам, а потом часа полтора сидел на телефоне с Настей, проводя двусторонний мозговой штурм особо мерзких пассажей).
Светлана Николаевна при мне, когда я уже уходил, позвонила м-лль Копыловой с просьбой (граничащей с приказом) брать только те тексты, которые ею, м-м Эйснер, оставляются для экзамена. А дело в том, что самой Эйснер на госе не было: она в это время принимала у магистров. Опять-таки, хороший наш универ, нечего сказать. Ну да ладно.
Прихожу я утром в среду, сажусь и вижу.. что я вижу? Я вижу совершенно опустошённую Катю и дикие, полные первозданного страха глаза Тани. "Андрей, у нас другие тексты!!!" — в этом шёпоте весь ужас происходящего. Я понимаю, что что-то тут нечисто. М-лль Копыловой на месте нет, бо опаздывает (как всегда, впрочем). Я говорю: "Спокойно! Давайте, кто-то из нас позвонит Эйснер..." (вижу, как они скисают ещё больше). "Хорошо, давайте я". "Да, да, давай!" — в глазах появляется оживление. Ладно, говорю, сбросьте мне её номер SMS'кой, а то у меня его (номера) всё равно нет. Катя сбрасывает мне номер, я нарочно достаю телефон, чтобы погромче блямкнул, и под это дело выхожу в коридор. Звоню м-м Эйснер и говорю: "Светлана Николаевна! Несмотря на ваше поручение нам подсунули другие тексты. Придите, пожалуйста, и восстановите порядок". Эйснер не пришла, она позвонила. Орала она так, что я чувствовал её энергетику за пол-универа. Тексты, конечно же, тут же поменяли.
Интервью мне не досталось, поэтому я пролетел с ним фактически нахалявку).
Всё бы ничего, да остался неприятный осадок. Во-первых, Ленка (Копылова) позвонила вечером до письменной части и сказала, что вместо одного текста у нас будет два: с французского на русский и с русского на французский. И 2 часа на всё-про всё. Ладно, позвонили Эйснер, утрясли — всё нормально. Потом этот эпизод с подложными текстами... что-то тут не то. Месть за Жданова? Возможно.
Продолжение комедии следует...